Номер 513032
Заброшенные лаборатории

[сразу к фотографиям экспедиции]

Увлекаясь путешествиями по заброшенным и другим труднодоступным местам, невольно втягиваешься в небольшое социальное соревнование. Как и во множестве других увлечений, заключается оно в желании быть первым. Совершенно очевидно, что здесь нельзя стать первым, как например, Гагарин, или хотя бы Папанин. Другая специфика.

Очевидно, что место забрасывают и оставляют люди не сразу. Или, например, из него уходят рабочие, построившие его, если это какая-то коммуникация. Именно поэтому в нашем хобби так важно быть Первым После. Первым после ушедших жителей, военных, разведчиков, ученых, лаборантов, горнопроходчиков, ликвидаторов... кого угодно. Как же это важно, придти сразу после кого-то, незаметно, неслышно, чтобы никто не заметил. И все ради того, чтобы молча ходить, смотреть, восхищаться или грустить, но почти всегда фотографировать. Весь риск только ради того, чтобы можно было показать снимки коллегам, друзьям, да и совсем незнакомым людям в интернете. Главное чтобы никто не опередил, никто не обставил, не оказался первее Первого После.

А быть им очень непросто. Это для отчаянных шалопаев у которых уйма времени. Эдаких термоболических романтиков порожденных современным веком. Надо чтобы ты всегда следил за новостями, чтобы рука всегда была на пульсе. И чтобы сам по себе человек был луженый. Это в детстве перемахнул через забор, а потом даже если поймали, можно было сказать, что мячик улетел. Сейчас же попробуй через двойной периметр с датчиками и камерами перелезь. Возьмут как террориста, и рассказывать про мячик придется в "клубе государственной безопасности".

Любой, кто крепко заинтересовался тематикой заброшенных и других труднодоступных мест, уверен, что спит и видит какое-нибудь покинутое место, где давно никого не было. Ничего нетронуто, все оставлено и даже покрылось пылью... Может это социофобия, может романтика, но каждый мечтает попасть в первые минуты фильма "28 дней спустя". Кто посмелее захочет попасть и в остальные.

Часто идешь по улице и гадаешь: вот это здание, стоит в черте города, но окна слишком пыльные, а вот то за забором, но там, в разгар рабочего дня тишина и на территории слишком пустынно. Проявившие любопытство в нужный момент были награждены как заветными титулами Первыми После, так и хорошими тумаками. Кому что.

Пока я отложу всю лирику, потому что, я уже спрыгнул с бетонного забора. Оказывается, что со стороны улицы он намного выше, чем внутри. Это хорошо, убегать, если что, будет проще. Поначалу, кажется, что это не понадобиться, т.к. пара корпусов стоят совершенно бескровные. С забора я получаю рюкзак, а потом на эту сторону спрыгивает и товарищ. Немного постояв на месте, мы движемся к какому-то нагромождению металлических приспособлений и отживших свое аппаратов. Что-то вроде небольшой свалки. На территории невидно ни разрухи, ни порядка. Ощущение, что тут как раз наступили те самые "28 дней спустя". Проходит минут десять, как вдруг появляются и первые "зомби" в лице двух сотрудников ЧОПа.

Мужчина очень разозлен, или скорее взволнован. Женщина в черной форме стоит чуть сзади молча. Обмениваясь нелепыми репликами мы идем к проходной. Изо всех сил я пытаюсь показать, что ничего дурного мы не замышляем, что мы не воры и не террористы. И даже не шпионы. Намечается рандеву в милицию. Произношу волшебное "может как-нибудь договоримся сами?" и я вижу, что работает. Согласитесь, что заработать немного денег постояв 5 минут на улице неплохая перспектива? Он просит пятьсот, я делаю встречное предложение, все равно самое страшное уже позади. "Давай, лучше мы - тысячу, и мы уйдем отсюда через полчаса?". На чопа накатывает снова.

Такие люди даже не пытаются понять, зачем все это нам нужно. Это все слишком сложное объяснение для них. Это вам не медную проволоку тырить и даже не краской рисовать... Это увлечение не всякому товарищу объяснишь, не говоря уже о сотруднике Частного Охранного Предприятия. С еле заметной улыбкой он замолкает, взяв вторую купюру, он молча уходит в сторожку, куда раньше ушла его напарница.

В запутанной сети подвалов на многих дверях висят замки, зато некоторых дверей, так и совсем нет. Как и в любом уважающем себя НИИ сюда стаскивали все, что мозолило зрение наверху. Раскуроченные устройства, электромоторы, заполненные чем-то бочки и мешки с непонятным порошком.

В обшарпанных лабораторных коридорах, к сожалению, большинство дверей заперты. Несмотря на это мы находим, чем поживиться. Если бы так было на каждом объекте, это, было бы сказкой: ключи от части кабинетов висят на специальной дощечке прямо в коридоре. Отодвигай стекло, расписывайся в журнале и иди работай.

Ощущение складывалось, будто работникам сказали, что они могут идти домой, что смогут возобновить работу, через неделю, когда будут деньги, а вместо этого уйти им пришлось навсегда. Шкафы забиты целенькими бутылочками и пробирками с какой-то дрянью. Кое-где она успела вырваться наружу. Общий беспорядок, безусловно, был заметен, но еще сильнее была заметна нетронутость предприятия. Никто не успел украсть домой почетную грамоту со стены, висящую в рамке. Никто не трогал личные вещи в столе. Да в соседних комнатах кто-то разбросал пачку доисторических перфокарт, но зато никто не додумался, разбиты трубки реликтовым осциллографам, как это часто бывает. Здесь же на стеллажах лежат блоки еще каких-то старых ЭВМ. Они по размеру как раз, как нынешний системный блок, простенькой домашней персоналки. Как же приятно, здесь все тысячу раз покрылось пылью, но цело и невредимо. И бабины для магнитной летный старых ЭВМ, и их отдельные блоки, и пара монохромных мониторов и даже гигантская печатная машинка, какие раньше стояли в каждом приличном кабинете.

*
возможно, это покажется интересным:

Осциллограф (лат. "oscillo" — качаюсь + гр. "пишу") — прибор, предназначенный для исследования электрических сигналов во временной области путем визуального наблюдения графика сигнала на экране либо записанного на фотоленте, а также для измерения амплитудных и временных параметров сигнала по форме графика.

Поднявшись на самый верх нас, впечатляет полный фарш из вентиляционных коробов, вытяжек и моторов, которые гнали воздушные массы. Возможно, НИИ проводило какие-то опыты с химией, и весь газообразный яд развеивало над Москвой? Вряд ли это было так, но я бы не удивился любому из раскладов.

Предварительно спрятав подальше фотоаппарат, мы набираемся наглости снова зайти к охране. Я надеюсь, что она здесь будет и в будущем. "Будет" - улыбаясь, отвечает мужик. Кажется, он меня неправильно понял. Решил, что я бы с большей радостью полазил тут, когда с предприятия снимут надзор, но на самом деле я очень надеюсь, что месту не дадут погибнуть и в будущем.